Любовь к родителям, самолетам и экстриму. Дети известных журналистов работают в «Вечерке»

ПОЕЗДКА В ПОДМОСКОВЬЕ 

АНТОН ГЕРДО: Лето — лучшее время для изучения родного города и его окрестностей.

Кому-то нравится уезжать от московской суеты в другие страны, и это прекрасно, но все подобные путешествия однообразны. Совсем другой вариант — лес, речка, палатки, костер, друзья с гитарами — этот способ скрыться от серых и не очень будней куда более эффективен.

Главная прелесть заключается в том, что сорваться в небольшое путешествие можно в любой момент и так же быстро в случае необходимости из него вернуться.

ЗАКРУТИЛСЯ ШУСТРО РОТОР — В НЕБО ПРЫГНУЛ АВТОЖИР!

ВЛАДИМИР СУНГОРКИН: Ручка газа упирается в пол. Подпрыгивая на стыках плит аэродрома, машина резво устремляется вперед. И почти сразу вы ощущаете странное замедление: словно огромный парашют за вашей спиной тормозит ее разбег. Лишь цифры на приборах стремительно растут, показывая что все в порядке. 180. 200. 250. 300.

Нет-нет, это не скорости.

Скорость едва ли достигнет 100 км в час и никак не сможет увеличиться. Но как только цифра переваливает через отметку в 380, вы ощущаете, что словно мягкая рука взяла машину за шкирку и потянула в воздух.

Бетонные плиты аэродрома уходят вниз, а машина слегка опускает нос. Внизу мелькает трава, кусты, лица зрителей… Вы в воздухе. И летите на одном из самых экзотических летательных аппаратов — на автожире.

Внешне эта неказистая тарахтящая штучка сильно напоминает вертолет.

Большой пропеллер над кабиной и маленький за ней. В отличие от вертолетов, где двигатель вращает пропеллер над головой (его называют ротором), здесь он крутит только маленький толкающий пропеллер. А ротор раскручивается только под действием набегающего потока воздуха. В грамотно спроектированных автожирах не страшны никакие боковые ветра. Его невозможно опрокинуть или, например, случайно ввести в штопор.

Уникальные особенности полета позволяют делать вещи, которые на других аппаратах крайне опасны. Вы никогда не видели, как из кустов, метрах в пяти под вами, буквально выпрыгивает корова? Или как изумленно запрокидывают головы милующиеся парочки теми же пятью метрами ниже вас? А как шарахаются от стремительной тени косяки рыб на реке?

К сожалению, автожиры недооценены историей. Их удел — лишь ангары любителей авиации. Тем не менее это весьма интересный аппарат. Возможно, это именно то, что вы искали в небе.

Я ВСЕГДА БУДУ ПОМНИТЬ…

АННА ЗАХАРОВА: Примерно так начинаются биографии большинства великих, добившихся небывалых высот личностей: «мать порола плетью нещадно», «папа был алкоголиком».

Я же родилась и выросла в Москве, в семье журналиста (папы) и химика-нефтяника (мамы). Папа приехал в 17 лет в Москву и остался тут. Бабушка, которую я никогда не видела, умерла, когда моей маме было 15 лет, и она росла с отцом и впоследствии с мачехой… (читайте далее).

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ ВМЕСТО ПЛЯЖНОГО ОТДЫХА

АННА ЗАХАРОВА: В июле в Сербии пройдет музыкальный фестиваль под названием Exit. Там будут выступать мои друзья — российская группа «Труд», ну я и подумала, почему бы не съездить вместе с ними. Виза не нужна, жить, скорее всего, будем вместе, а идет этот фестиваль всего четыре дня. У меня еще остается двухнедельный отпуск, но я пока не знаю точно, куда поеду. Очень давно мечтаю поехать в Швецию, но, скорее всего, съезжу в Барселону. Давно не была на море, хочется просто улечься загорать и ни о чем не думать.

ИСПЫТАНО НА СЕБЕ: ПРЫЖОК С ПАРАШЮТОМ

АНДРЕЙ КОЦ: Незамысловатые цифры — «521, 522, 523» — начинаю повторять еще рано утром. Пробормотать эти числительные занимает ровно три секунды — именно через такой промежуток времени парашютист должен рвануть кольцо десантного купола Д-5 после отделения от самолета.

Сегодня мы с товарищем едем в подмосковный Серпухов, на аэродром Дракино, где по выходным вопящих экстремалов выбрасывают из тесного люка кукурузника с парашютом.

До места добираемся за час. У домика парашютного клуба с ноги на ногу переминаются полтора десятка бедолаг. Парни и девушки, кажется, проклинают собственную решимость, чему способствует своеобразный юмор нашего инструктора Виктора.

— Убиться-то вы не убьетесь, — ухмыляется бывалый. — Но сломать себе что-нибудь можно легко. А чтобы этого не произошло — слушаем меня!

Следующие часа три мы проходим инструктаж, учимся правильно приземляться, осваиваем технику отделения от самолета. Чем ближе прыжок, тем активнее все делают вид, что не боятся. Но тщетно: когда на нас застегивают подвесные системы с основным и запасным куполами, колени начинают ощутимо дрожать.

— Направо! Все в самолет! — командует инструктор.

На негнущихся ковыляем к биплану Ан-2 и забираемся внутрь. Виктор пристегивает вытяжные фалы десятка парашютов к специальной «рельсе» и делит нас на две пятерки, оказываюсь первым во второй.

Вот и зубы от страха стучать начали… Ан-2 берет разгон и отрывается от земли. В темноте отсека белеют лица порядком струхнувших перворазников. На высоте в 900 метров самолет делает разворот. Виктор открывает люк: «Первая пятерка — встать!» А дальше как в кино: «Пошел!» Парашютисты вываливаются из самолета и скрываются где-то внизу.

От страха колотить начинает уже все тело… Когда инструктор поднимает вторую пятерку, еле встаю — ноги ватные. Добираюсь до люка, а там… Как будто сверху на карту смотришь. Это ТУДА мне прыгать?! В ухо врывается хриплое «пошел!», и под зад бьют коленом. Зажмурившись, делаю шаг вперед.

«Пятьсотдвадцатьодин» — мир уходит из-под ног. Из легких как будто выкачали воздух.

«Пятьсотдвадцатьдва» — голова и ноги начинают меняться местами. Неужто закрутило?!

«Пятьсотдвадцатьтри» — с воплем рву кольцо на груди. И сразу же — резкий рывок вверх. Открываю глаза — и тут же смотрю вверх. Над головой гордо реет идеально круглый купол! И сразу же — эйфория! Полная тишина, красивейший вид… Жаль, что длится это благолепие всего полторы минуты.

До земли - метров 100.

Сжимаю колени и стопы и мешком валюсь на поле. Купол надувается и тащит меня за собой по траве. Надо перевернуться и стянуть стропы… Но это потом. А сейчас я лежу на спине, смотрю в небо и глупо улыбаюсь.

ВСЕ ЛЕТО ПРОВЕДУ НА РАБОТЕ 

АНДРЕЙ КОЦ: Основательно отдохнуть этим летом у меня вряд ли получится — двухнедельный отпуск малодушно отгулял в феврале и до осени новый брать как-то неловко. Так что буду ударным трудом работать на благо родной «Вечерки»! Возможно, на выходных вырвусь куда-нибудь на природу. Обычно мы на майские праздники ходим с друзьями в лес с палатками, однако в этом году не срослось. Что ж, придется переносить небольшой поход на лето.

Еще хочу наконец-то вырваться в музей бронетанковой техники в Кубинке.

ЦИФРА

5 тысяч рублей стоит прыжок с парашютом в тандеме, если вы весите меньше 95 кг. В 7500 рублей обойдется прыжок в тандеме с видеосъемкой.