Китайцы едут к нам не только для того, чтобы работать в ресторанах и на рынках, но и учиться искусству управления

В Москве соцопрос об отношении граждан к российско-китайскому альянсу еще не проводился, поэтому официальный процент ликования пока неизвестен. Но, судя по высказываниям отдельных москвичей, братание с преуспевающим восточным соседом воспринято положительно.

ЗА ЧАШКОЙ ЧАЯ

— Правительству давно пора сменить курс, — заявил корреспонденту «Вечерки» столичный предприниматель Владимир Ярин, рассматривая на свет китайскую чашечку тонкого фарфора. — А то все Европа, Европа… Не наша это песня. Китай — другое дело. Вот где прогресс: еще 20 лет назад катали друг друга на закорках, сейчас — лидеры мирового автопрома.

В подтверждение Ярин отодвигает перегородку, отделяющую его кабинет от автосалона, и мы любуемся мировыми достижениями китайского автомобилестроения. Громадные машины выглядят устрашающе, как бандиты в темном переулке. Ярин хохочет. Продажа «бандитов» очень выгодный бизнес.

Гораздо выгоднее, чем морока с китайским ширпотребом, тонны которого он перетаскал на своем горбу, в начале девяностых осваивая «великий шмоточный путь» из Поднебесной в Москву.

Сейчас он целыми днями смакует зеленый чай, читает на ночь Конфуция и круглосуточно держит на физиономии дружелюбную улыбку. Так положено по этикету. Ярин — директор не самого крупного автосалона в Москве, но, по его словам, довольно перспективного. Персонал — желтолицый.

— Конечно, было бы логичнее, если бы директором здесь был китаец, — соглашается он. — Но! У меня есть настольная книга — Налоговый кодекс РФ. Я его даю читать китайским партнерам. На второй странице они реально начинают плакать.

— С российским крючкотворством может справиться только русский человек, — заключает он и делает очередной глоток из чашечки.

Ему нравится китайский чай и нравятся китайцы — за трудолюбие, за то, что встают до рассвета и вкалывают без перекуров и выходных, блюдя трезвость как норму жизни, при этом не жалуясь на усталость и не хвалясь трудовыми подвигами. Он считает себя китаефилом. Как Лев Толстой, писавший когда-то: «Китайцы должны оказать самое благотворное влияние на нас хотя бы уже своим необыкновенным умением работать…»

У Льва Толстого было 13 детей. У Владимира Ярина — одна дочь. Спрашиваю: вы бы отдали ее замуж за китайца? Бедняга аж захлебывается чаем:

— С ума сошли? Нет, конечно.

Вот так: дружба дружбой, но и свадьба пусть будет у каждого своя. К слову, китайского автомобиля у него тоже нет. Ездит на японском джипе.

ПОПРОБУЙ СОСЧИТАЙ!

Сегодня точными данными о количестве московских китайцев не располагает никто. ГУВД Москвы берет на карандаш всех иностранцев скопом, не разделяя их по национальности. ФМС числит по своему ведомству 150 000 китайцев, не уточняя, сколько из них нелегалов.

«Эксперты» из ДПНИ (движение против нелегальной иммиграции) настаивают, что в российской столице обитает не менее 500 000 выходцев из КНР, большинство — без документов. Сами китайцы говорят, что правда где-то посередине.

Мест компактного проживания восточных гостей, как в Лондоне или Нью-Йорке, в Москве нет. Но и бесприютными их назвать нельзя. Несколько крупных объектов московской недвижимости так или иначе управляются китайскими землячествами. В том числе семь недорогих гостиниц типа «Измайлово» и «Космос». Кроме того, китайцы де-факто владеют несколькими общежитиями: на улице Панфилова, в Балтийском и Будайском проездах, на улице Космонавтов, на Лиственничной аллее, Дмитровском шоссе, Студенческой, Палехской и Федоскинской улицах. Чаще всего там же, в подвалах общежитий, располагается производство — швейное, игрушечное, сборочное, а то и тепличное — по весне московские дачники хорошо раскупают рассаду, не догадываясь, что по большей части она подпольно-китайского происхождения.

Богатые китайцы предпочитают снимать квартиры в Восточном, Северном и Северо-Западном округах столицы. Причем иногда целыми этажами и даже подъездами. По словам аспирантки Института стран Азии и Африки МГУ Цзинь Мэй, в некоторых общежитиях арендная плата превышает 1000 долларов в месяц.

Столь высокую цену китайцы платят не только за возможность жить вместе, но и за безопасность. Здесь строгая пропускная система — чужих не пускают. А если снимается этаж в доме, китайцы за свой счет устанавливают в подъезде крепкие двери, нанимают вневедомственную охрану. «Под стражей» обычно проводится и свободное время — во-первых, китайцы недостаточно хорошо знают город, во-вторых, многие просто боятся уходить далеко от места обитания, особенно с наступлением темноты.

НИ ШАГУ В СТОРОНУ

— Наблюдаю за китайцами семь лет — они совсем не такие, как мы, — с чувством рассказывает молодая преподавательница МГУ Людмила Хованская. — Приезжают за границу, многие — впервые в жизни, но кроме знаний их ничего не интересует. Представляете, их даже на экскурсию по Москве не вытащишь. Питаются только своей, китайской едой, стригутся у китайского парикмахера, лечатся у китайских врачей — как в армии, ни шагу в сторону. Но попробуй сказать китайцу: «Вы как все» — оскорбится до глубины души. «Вы как никто другой» — вот это им лестно. Хотя в России учатся отнюдь не потомки императоров. Богатые китайцы получают образование в Оксфорде. К нам едут из бедных семей, где наскребали по юаню, чтобы оплатить учебу сына.

Ли Гуан-Мин именно такой студент, бедный и дисциплинированный. После лекции грызет гранит науки на койке в общежитии. «Мне надо узнать как можно больше, — серьезно отвечает на легкомысленный, в общем-то, вопрос, почему он здесь, а не на дискотеке. — Для правящей элиты знания необходимы».

Ли не придумывает себе будущего. Все китайские студенты, вернувшись на родину, занимают хорошие госдолжности, вступают в КПК. Такая национальная политика. Причем всем заранее известно, что после обучения во Франции или США новоиспеченные специалисты займутся коммерческой стратегией, а эти, «выпускники России», станут управленцами.

— Коммерция мне нравится больше, — с едва приметным вздохом говорит Ли. — Просто не повезло — родители не успели заработать.

Папа и мама Гуан-Мин, полуграмотные и зашуганные уроженцы нищей провинции Сычуань, на диплом сына зарабатывали… в России. В составе таких же шабашников-нелегалов три года нещадно дербанили уссурийскую тайгу, вынося оттуда все, что плохо лежит: женьшень и сосновый гриб, лягушек, медвежьи лапы и желчь — в Китае эта добыча считается деликатесом. Браконьеров ловят, причем в таких немереных количествах, что иногда на всех задержанных не хватает наручников. Родичи Ли тоже попались. Парень рассказывает об этом нейтрально, не испытывая перед обворованной страной никакого смущения.

БОЙЦЫ НЕВИДИМОГО ФРОНТА

Но, в общем-то, надо быть слепым, чтобы не догадаться: отношение китайцев к России сугубо утилитарное. Они, если им выгодно, приезжают, невыгодно — сворачиваются, и назад. Часто прихватывая с собой то, что в руках не унесешь.

Китайцев, живущих за рубежом, называют «хуацяо», что означает «мост на китайский берег». Именно по этому мосту чужие рынки заполняются ширпотребом, а навстречу идут сведения о ноу-хау. Китайское любопытство не только российская проблема.

«Множество непрофессионалов — студентов, торговцев, коммерсантов — являются базой для шпионажа в США, — отмечает в докладе Конгрессу глава американского управления контрразведки Мишель Ван Клив. — По большей части они действуют легально, черпая информацию из открытых источников». У наших спецслужб тоже есть мнение, что «китайское экономическое чудо» во многом стало возможным благодаря «пятой колонне» из Пекина.

— Что делалось в 90-е годы, не передать, — рассказывает корреспонденту бывший главный технолог московского машиностроительного предприятия Василий Гнедых. — Наши изобретения воровали внаглую, страшным образом. Они очень любят подписывать протоколы о намерениях. Перед этим ходят по заводу и все вынюхивают. Им показывают технологии в надежде что-то продать, а они покупать и не собирались. Потом появляется на рынке какая-нибудь подделка: разработка наша от и до, а их, по сути, только упаковка. Да и сейчас то же самое. Посмотрите на московские вузы — какие специальности самые престижные для китайцев? Химия, физика. О чем это говорит? Простые москвичи с «бойцами невидимого фронта» практически не сталкиваются. Они в основном имеют дело с теми, кто торгует на рынках да суматошится с подносами в многочисленных китайских ресторанах типа «Пекинская утка». Отношение разное — от индифферентно-любознательного до идейно-агрессивного.

— Это дикость: бьют и грабят всех, кто на них не похож, — говорит об идейных борцах за чистоту русской нации семидесятилетняя профессорша Чэнь Мынь.

Чэнь в Москве 8 лет, ведет курсы китайского языка, в офис ездит на метро. На днях стала свидетелем отвратительной сцены: группа молодых людей напала на ее соплеменника. Чэнь кинулась на защиту и стукнула одного обидчика зонтиком. Ее извозили в грязи, как обыкновенную торговку.

На «торговку» она не обижается, привыкла уже, что для большинства москвичей все китайцы на одно лицо, и все — мешочники.

— Другое беспокоит, — переживает женщина. — Люди видели нашу драку, но не сочувствовали. Наоборот, усмехались: «Понаехали тут, узкоглазые». Разве такое возможно в стране Чехова и Тургенева? Увы, у нас сейчас мало читают…

В ПЕРЕВОДЕ НА РАСТОПЫРКУ

Но не все, конечно, так плохо. И китайцы потихоньку адаптируются в Москве, и москвичи за двадцать лет существования с гостями бок о бок разглядели в них кое-что интересное.

— Нация непростая, — задумчиво говорит житель Люблина Сергей Иваньков, в котором китайцы с момента своего появления в этом районе пробудили живой интерес естествоиспытателя. — Не спорю — у них много хорошего: народ по дешевке одели-обули, не пьют, трудовой пример опять же… Вот газоны засадили какой-то пахучей травкой — сами едят и нам навяливают. Одно плохо: по-человечески с ними не поговоришь. Когда им надо, они по-нашему понимают, а когда не хотят, глаза врастопырку — и хлоп-хлоп.

Чаще всего «растопырка» происходит, когда соседи хотят по-свойски узнать у китайцев, не ожидается ли в их торговом доме какая-нибудь акция. Например, по утилизации бракованного товара. Выбрасывают его обычно тут же, на задворках магазина. Через пять минут малоимущие москвичи наперебой с обитателями китайской общаги сметают все подчистую, даже мусоровозку вызывать не приходится. «Операцию» снимает на видео лично мадам Мынь, глава предпринимателей ТД. Власти района по-человечески просили мадам избегать публичности в обыкновенном мусорном деле. Но для китайцев это принципиально.

«Мы дорожим репутацией, — говорит Мынь Тани, — и демонстрируем проверяющим свое законопослушание. Никто не скажет, что на прилавках залежался плохой товар».

Что интересно, малоимущие, подобравшие его в трехстах метрах от прилавка, тоже не жалуются. В общем-то, «наезжать» на мадам Мынь у властей особого резона нет. Ее предприниматели материально участвуют во всех районных мероприятиях, на 1 сентября дарят детям-сиротам канцелярские принадлежности, а всем желающим «навяливают» ту самую пахучую травку, которой заполонили дворовые газоны. Правда, охотников не находится. Люди еще не поняли, с чем ее едят, а китайцы не могут толково объяснить, что у них на родине такой пучок травы заменяет кусок мяса.

В подтверждение мадам что-то говорит на своем языке, работники, побросав дела, запихивают в рот растения и тщательно, долго пережевывают. Высыпавшие на аттракцион бизнесмены в поедании травы участия не принимают. В этом нет надобности. В отличие от своих бедных сородичей они уже на другой социальной ступени, где доступна совсем иная еда, иная одежда и иные развлечения. У многих из них длинные ногти на руках.

В Китае длинные ногти, особенно у мужчин, признак того, что человек не занят грязной работой. Не только в Китае, но уже и в Москве на грязную работу китайцы все чаще нанимают русских. Идут! Одним это выгодно — русским китайцы платят в разы больше, чем своим. Кому-то просто интересно поработать в совместном предприятии. Для других, как для продвинувшегося в боссы Владимира Ярина, перспективно.

Чем обернется для России в целом, когда Китай вплотную займется ее модернизацией по своему образцу, пока непонятно. Напоследок мне вспомнился анекдот, довольно популярный на Дальнем Востоке. «Какой язык учат пессимисты? — Английский. — А оптимисты? — Китайский!» Не отношусь пока ни к тем, ни к другим. Поэтому посмеюсь позже.

Объекты недвижимости, находящиеся в руках китайских землячеств

Китайскими землячествами управляется несколько крупных объектов московской недвижимости, в том числе 7 недорогих гостиниц типа «Измайловская» и «Космос». Кроме того, китайцы де-факто владеют несколькими общежитиями: на улице Панфилова в Балтийском и Будайском проездах, на улице Космонавтов, на Лиственнической аллее, Дмитровском шоссе, Студенческой, Палехской и Федоскинской улицах.

В подвалах общежитий у китайцев, как правило, налажено свое производство: игрушечное и швейное, сборочное и даже тепличное. По весне москвичи охотно разбирают рассаду, даже не догадываясь, что она китайского происхождения.

Попробуй сосчитай!

Сегодня по ведомству ФМС официально числится 150 000 китайцев. «Эксперты» из ДПНИ (движение против нелегальной иммиграции) настаивают, что в столице обитает не менее 500 000 выходцев из КНР, большинство — без документов.

На прицеле у спецслужб

Китайцев, живущих за рубежом, называют «хуацяо», что означает «мост на китайский берег».

Китайское любопытство — не только российская проблема. «Множество непрофессионалов — студентов, торговцев, коммерсантов — являются базой для шпионажа в США, — отмечает в докладе конгрессу глава американского управления контрразведки Мишель Ван Клив. — По большей части они действуют легально, черпая информацию из открытых источников». У наших спецслужб тоже есть мнение, что «китайское экономическое чудо» во многом стало возможным благодаря пятой колонне из Пекина.

Простые москвичи с «бойцами невидимого фронта» практически не сталкиваются. Они в основном имеют дело с теми, кто торгует на рынках да суматошится с подносами в многочисленных китайских ресторанах.

А что потом?

Возвращаясь на родину из России, китайские студенты становятся управленцами, занимают хорошие госдолжности. После обучения во Франции и США новоиспеченные специалисты занимаются коммерческой стратегией.

ЦИФРЫ

Богатые китайцы получают образование в Оксфорде. В Москве предпочитают снимать квартиры в Восточном, Cеверном и Северо-Западном округах. В некоторых общежитиях арендная плата превышает 1000 долларов в месяц.

В ТЕМУ

Китайцы приезжают в столицу по цепочке — к родне, к знакомым. Заслужить, чтобы тебя устроили на хлебное место с зарплатой 4–5 тысяч рублей в месяц не просто. Это очень много, если учесть, что дома ставку с окладом вдвое меньше делит семья из 6–7 человек.

СПРАВКА

Китайцы жили и работали в Москве и до революции 1917 года, и после. В 60-х годах советско-китайские отношения расстроились, дружба закончилась стрельбой на Даманском полуострове, большинство китайцев вернулись на родину. Обратное движение началось через 20 лет — в 1987–1989 годах. Первыми были студенты и стажеры, которые параллельно с учебой занялись торговлей. Именно тогда начала закладываться экономическая основа современной китайской общины.

КСТАТИ

Просто так взять и приехать в Москву «на авось» нельзя. Китайцы приезжают сюда «по цепочке» — к родне, к знакомым. Часто надо выдержать конкурс или заслужить, чтобы тебя вызвали и устроили «на хлебное место» с зарплатой 4–5 тысяч рублей в месяц. Это очень много, если учесть, что дома ставку с окладом вдвое меньше делит семья из 6–7 человек.