В детстве мы радостно распевали сочиненную в 1903 году Раисой Кудашевой (слова) и Леонидом Бекманом (музыка) веселую песенку про то, как «везет лошадка дровенки, на дровнях мужичок», который «срубил нашу елочку под самый корешок».

Повзрослев, ужаснулись: елочка-то была живая, а ее под корешок! Собственно, это мы не сами додумались до этой древолюбивой мысли. Нас к тому подтолкнули экологи, ведущие непримиримую борьбу против насущных человеческих потребностей.

И тщетно мы пытались их переубедить при помощи другой детской песенки, где порубка зеленых насаждений представлена как акт альтруизма: «маленькой елочке холодно зимой, из лесу елочку взяли мы домой». Это иезуитское мыслепостроение не проканало.

В результате старинная традиция наряжать на радость детям пахнущую хвоей елку стала сходить на нет. Романтика вытесняется прагматикой: купил пластмассовую, сбрызнул ее хвойным аэрозолем, навешал блестящих шаров и мерцающих лампочек – и гуляй напропалую. Вплоть до старого Нового года, а то и до дня Парижской коммуны. Потому что елка все такая же – блестит, пахнет, и ни одна иголочка с нее не осыпалась.

И это еще одно обстоятельство, способствующее сходу с новогодней сцены живых елок – ведь они требуют постоянно мести и пылесосить пол, борясь с опавшими иголками, которые мы обнаруживаем даже за шиворотом и в салате оливье.

В общем, лень и жажда комфорта – страшная сила, которой вовсю пользуются производители пластмассовых елок. Цеха по производству елок с каждым годом наращивают обороты. Маркетологи изобретают новые совершенные схемы сбыта продукции. Растут прибыли...

Однако это пиррова победа. В конце концов она приведет к полному краху искусственно-елочного бизнеса. Если шары постепенно бьются, гирлянды перегорают, пластмассовые Деды Морозы выцветают, то время не властно над фабричными елками. Они все такие же и через год, и через 10 лет, и через 100. Отец наряжал елку для сына. Сын будет наряжать ее же для своего сына. Тот, повзрослев, будет делать то же самое для своих детей. Елки будут передаваться из поколения в поколение, как приватизированные во время оно квартиры или как наследственные болезни.

И, как знать, может быть, скоро появится альтернативная детская песенка, начинающаяся словами:

В цеху родилась елочка,
На конвейере росла...

В конце концов, елка является символом того, что есть в наших душах, что отзывается на кодовые слова «Новый год». Радостно отзывается ожиданием «нового счастья». И пусть в ушедшем его, может быть, было не так уж и много, но в новом будет непременно бить через край!

Именно для этого мы и наряжаем наш символ, который может быть любым – и естественным, и искусственным.

Главное – чтобы жизнь была естественной.

Мнение автора колонки может не совпадать с мнением редакции

ОБ АВТОРЕ

Владимир Тучков, писатель, журналист. Окончил факультет электроники Московского лесотехнического института, после чего до полного краха отечественной электронной отрасли разрабатывал компьютеры. С 1990 года работал во множестве газет и журналов, включая «ВМ». Лауреат премии журнала «Журналист».

Издал 12 книг прозы. Публиковался в России, Болгарии, Венгрии, Германии, Дании, Израиле, Нидерландах, Словакии, США, Франции, Швеции. Лауреат премий журналов «Знамя» и «Новый мир». Включен в антологию Университета Колорадо «50 писателей: русский рассказ XX века», а так же в хрестоматию «Русская проза конца ХХ века», составленную Санкт-Петербургским университетом.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

Праздники