Почему русский человек так хочет убежать из Раши. Заметки отдыхающего. Часть 5. Старики и море

Во время солнечного заката, когда улочки курорта пустеют и весь туристический интернационал занят футболом и поеданием морепродуктов в ресторанчиках на набережной.

При первом взгляде может показаться, что это – подростки, «рассекающие» среди древних стен на единственном встреченном здесь квадроцикле.

Он – «рулит», как в большом спорте: выточенно наклонившись вперед, будто боясь пропустить перед самым финишем неожиданное препятствие, которое позволит сопернику получить причитающийся победителю венок и испить прямо из горлышка победного шампанского. Точно с такой же посадкой в далеком 1996-м гонял по пустыне Гоби славный гонщик Аркаронс: тогда с участниками ралли «Париж - Улан-Батор» мне довелось пересечь добрую десятую часть Евразии.

Она, ведомая своим смелым аркаронсом, сливается с его спиной, обнимая мертвой хваткой перуанского удава.

Вот и сегодня парочка снова промчалась наверх, к маяку, возглавляющему вершину крепостной горы. Туда, где каждый вечер прячется светило.

Я конечно про себя выругался, но любопытство взяло верх над слабостью отдыхающего заставлять себя делать хоть что-то: безумно не хотелось возвращаться в гору! Но и не узнать, что  заставляет эту парочку мчаться туда, откуда все сбежали, было бы профессиональным преступлением.

Когда я, с пересохшим горлом, прилипшей к телу футболкой и воспоминаниями о нашей общей русской матери, подтянулся к маяку, то увидел стоящую под вековым деревом, держащуюся за руки парочку. Парочку… стариков. Невысоких, под метр шестьдесят. Замаскированного загаром возраста.

Они были крайне удивлены. И, показалось, - раздосадованы моим появлением.

- Эскьюз муа… Пардон… Пардоне… Сорри… Буэнос ночес… - я все вытаскивал и вытаскивал из себя международную вежливость, хотя, окажись сам застигнутым в подобной ситуации, наверное бы и не принял этих дежурных слов.

Но, неожиданно возникшая пауза была разрезана белизной дедовской улыбки. И мы познакомились. Помог почти забытый школьный французский.

Его зовут Жан. Её – Мишель. Ему – 67 лет. Она – на два года младше. Французы. Жан – настоящий гасконец, уроженец города По. Того самого, откуда Дюма-отец отправил к славе своего Д’Артаньяна. Мишель – из Марселя, но последние сорок с лишним лет живет с Жаном, поэтому родиной тоже считает По.

Почему они сейчас и здесь?

Жан начинает всерьез рассказывать, что сюда они приезжают каждое лето, последние лет семь,  когда начинается активная фаза туристического сезона. Причина? Здесь живет друг молодости, у которого умерла жена, разъехались дети, но остался небольшой ресторанчик в крепости. Приезжают, чтобы помочь вести хозяйство и составить компанию. Тем более, что в По - летом адский зной. И нет моря. Дети тоже все давно разъехались по своим жизням.

Мишель, перебивая начатое мужем повествованием, резко обрывает бытовую тему.

- Здесь можно продлить жизнь! Здесь возвращается  то, мимо чего в бесшабашной молодости мы промчались без остановки. Можно одарить друг друга теплом; вновь наслаждаться без слов красотой заката, куда-то исчезнувшего после свадьбы; слушать вечерний хит барабанящих в скалы волн… Здесь ты всегда в центре веселья заливающихся  хохотом чаек. Наконец, здесь - лучшая лечебница, позволяющая забыть про докторов и стариковские болячки…

И они, как никогда, здесь счастливы. Мишель показывает на багровые облака и разводит в стороны руки – здесь можно летать!!!

Я невольно вспоминаю улочки Тоссы, где большинство путешествующих западных стариков вечерами гуляют, взявшись за руки. Нет-нет, не поддерживая из вежливости друг друга. Совсем по другому, как когда-то в сверкавшей огнями любви молодости. И сравниваю с бабульками, сидящими на лавочке возле моего подъезда на Саратовской: последние почему-то всегда озлоблены и печальны. И среди них никогда не видно дедков. Последних и впрямь у нас очень мало – они очень быстро «сгорают», быть может, не дожив до главного жизненного финала. Когда любовь – возвращается.

Не бережете вы нас, бабоньки!...

Да и мы подчас все за собой сжигаем…

Мы прощаемся. Я спешу оставить стариков наедине с морем и вращающимся по кругу огнем маяка. Каждый вернувшийся луч и впрямь вторит Мишель – эта жизнь вечна, пока мы вместе. Пока вместе наши ладони…

Читайте также

Почему русский человек так хочет убежать из Раши. Заметки отдыхающего. Часть 1. За нами – Москва.  Улетая в отпуск, я снова попал в «Домодедово». Снова в «кашу», которая все эти годы позорит нас, как развитую и великую державу уже на ближайших подступах к залам ожидания и заветному пограничному контролю. (читайте дальше...) 

Почему русский человек так хочет убежать из Раши. Заметки отдыхающего. Часть 2. Чего изволите… Русским именем Ивана наградил отец, в голодные послевоенные времена увлекшийсяСоветским Союзом и левыми революционными идеями. Со временем отец «отболел», но имя и доставшееся в наследство уважительное отношение к русским, остались. (читайте дальше…)

Почему русский человек так хочет убежать из Раши.  Заметки отдыхающего. Часть 3. Во всем виновата водка. Ничто так не объединяет всех нас в одну стаю - богатых и бедных, поживших и не очень - как выпивка. (читайте дальше...) 

Почему русский человек так хочет убежать из Раши. Заметки отдыхающего. Часть 4. Жертвы неадеквата. Уже в кромешной темноте мы (я, жена и четырехлетний сын Тимофей) устало бредем по опустевшим улочкам курортного городка Тосса де Мар. Тишина. Лишь кое-где в центральных барах самые стойкие немецкие болельщики отмечают трудную победу сборной Германии над голландцами. (читайте дальше...)

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции