Освобожденный город: между прошлым и будущим

Специальный корреспондент «Вечерней Москвы» передает из Мариуполя — города, который живет в безвременье между украинским прошлым и республиканским будущим. Но жители совсем недавно освобожденного от националистов города смотрят в будущее с оптимизмом.

Уехать из Мариуполя без «сувенира» сложно — в подошву ботинок нещадно впиваются стеклянные осколки. «Слезы» теперь уже слепых окон, подкрашенных сажей, — словно глаза средневековой кокетки. Походы к колодцу за водой, готовка на костре и разрывы снарядов вместо будильника — за два месяца спецоперации мариупольцы привыкли к вынужденным неудобствам. Сейчас, когда город освобожден, они готовятся вернуться к нормальной жизни.

— Я уже адаптировался — ну подумаешь, нет света, воды, газа, так готовить можно и на огне, до колодца мне пройти несложно, — говорит мариуполец Денис Ларин.

До начала спецоперации он работал машинистом на «Азовстали» — перегружал уголь. Ему и его коллегам чудом удалось не стать заложниками националистов.

— Я свою смену отработал, в четыре утра нас отпустили. Я на проходную. А там военные. «Ты куда? Нельзя!» — вспоминает Денис. — Ну я все-таки нашел выход, прыгнул в первый троллейбус, он по окружной дороге выехал.

Денис Ларин из Восточного района Мариуполя. Но сейчас живет в Центральном, на улице Кирова.

— Дом не сильно разбомбили. Живу в квартире, подфартило. Из города уезжать не буду, — твердо добавляет он.

Денис надеется вернуться к работе. Сейчас же он прогуливается рядом с центральным сквером, неподалеку от драмтеатра, который недавно взорвали националисты. Пиджак на нем не по размеру, рабочие штаны, кепка — Денис для выхода «в люди» нарядился в то, что нашел дома. И таких здесь большинство — когда люди в спешке покидали свои дома, им было не до мыслей о модных шмотках.

Денис Ларин надеется вернуться на работу на «Азовсталь», когда комбинат очистят от националистов / Фото: Кирилл Васильев / Вечерняя Мсоква

Геннадий Брацун сидит без работы. В Мариуполе он живет больше 50 лет. До спецоперации работал в порту водителем. 24 февраля старая жизнь кончилась — предприятия встали, магазины закрылись. Потом снаряд попал в его дом. Полторы недели Геннадий и его соседи были практически на линии огня, пока город переходил из рук в руки.

— Не вылезали из подвала. Погибла женщина, накрыло миной. Дней пять на лестнице лежала, мы не могли вынести во двор, — вспоминает Геннадий, сидя у стены со следами от пуль. — Готовили на костре, в тазике на лестничной площадке. Когда силы ДНР вошли… Утром выходишь, пост стоит. И спокойно. Сейчас они поменяли дислокацию, поначалу даже неуютно было без них.

Геннадий боится, что придется переезжать. Мариуполь — его город. Хоть здесь и пришлось видеть много плохого.

— Когда драмтеатр взорвался, мы как раз во дворе были — я просто рванул туда. Прибежал — там крики, стоны, — слова даются Геннадию с трудом. Его взгляд словно устремлен в прошлое, а папироса в руке почти дотлела до пальцев. — Попросил какого-то парня помочь, вытащили одну женщину, потом вторую… А у нее нога на 180 градусов выгнута. И кричала она так… Я побежал во двор. Не знал, что просить. А бабушки именно то дали, что нужно, противошоковые. Я шприц набрал, а укол сделать не могу. Девчонку какую-то поймал, она поставила. Женщина пришла в себя, попросила найти дочку ее. Я начал по фамилии выкрикивать. Какая-то женщина сказала: «Тут она, тут она сидит!» Отвел девчонку к матери, укутал в куртку — очень холодно было. Парень какой-то подошел, говорит: «Я девочку заберу, у нас большая семья, не пропадет». Они обменялись адресами, фамилиями с матерью. Потом час эвакуации ждали. Ее увезли. Куда — не знаю. Знаю, что ее зовут Надя и она с Мелитополя. А выжила ли она — не знаю.

Геннадий Брацун живет в Мариуполе больше 50 лет. В его дом попал снаряд, выпущенный украинскими националистами. После этого мужчина со своими соседями полторы недели сидел в подвале, пока город переходил из рук в руки. Теперь он строит планы на мирный завтрашний день / Фото: Кирилл Васильев / Вечерняя Мсоква

Геннадий надеется, что, когда все закончится, его позовут обратно на предприятие — восстанавливать машины. Но конкретики нет.

— Информации практически никакой. Говорят, восстановят дома и там же поселят. А говорят, предложат ехать в Россию, — раздумывает он. — Я бы хотел на старости лет остаться на своем месте. У меня здесь сестра. Есть племянник на Слободке. У них, кажется, целый дом. Временно там поселюсь. У меня много родственников в Самаре. Они меня еще в 2014 году звали. Но я не смогу там устроиться. У них? Не знаю. Жилье все равно должно быть свое.

Работу в порту вспоминает и бывший докер Анатолий Главой. А еще — как за два месяца разочаровался в украинском режиме.

— Я коренной. Родился еще в Жданове (так назывался Мариуполь в 1948–1989 годах. — «ВМ»), — говорит Анатолий. — Когда спецоперация началась, хотел город защищать. Добробаты-то кто? Молодые ребята, их за ухо в армию привели, автоматы выдали. А я Афган прошел. Но не взяли — ты старый, говорят.

Но со временем «враг» оказался не таким страшным, а соседи — не такими порядочными, как было объявлено.

— Начали раздавать продукты — так нашлись те, кто три очереди занимал, потом торговал гуманитаркой на рынке, — возмущается Анатолий. — Насаждали мову. У меня по языку пять с плюсом. А приходят люди, которые мову не понимают и указывают всем, как говорить. Вот кадыровцы у меня гостили в доме — люди бесподобные! Попросил сигарет — дали блок. Не знаю, как будет, но точно лучше. У меня отец Будапешт брал. Он теперь в гробу переворачивается от тех нацистов. Надо было в 2014 году пройти танками — и город был бы целым.

Скоро все восстановится — уже работает ЗАГС, запустили АЗС, стоит базовая станция связи. Впрочем, связь между людьми здесь и без этого крепкая. «Нонна, я тебя ищу. Нелли» — вместо интернет-форумов здесь стена с надписями краской. Ответная надпись: «Нелли уехала, с ней все хорошо». Люди не теряют связи с близкими. Это главное. А остальное наладится.

ПРЯМАЯ РЕЧЬ

Михаил Мизинцев, глава межведомственного координационного штаба рф по гуманитарному реагированию:

— ВС России и формирования ДНР 25 апреля в одностороннем порядке прекращают любые боевые действия и обеспечивают вывод граждан в любых избранных ими направлениях. Для выхода мирных жителей из «Азовстали» никаких препятствий нет, за исключением решения киевских властей и командиров нацформирований продолжать удерживать граждан в качестве живого щита.