Клюква в сахаре была закуплена по большому блату и только для праздничного новогоднего стола. Дали попробовать, чтобы мы с братом вели себя хорошо до самого Нового года, и спрятали.

Надежно спрятали — это родители так думали.

Нашли мы, конечно, не сразу. Почему искал мой брат, я не знаю, но у меня вкус так и стоял во рту, несравненный и прекрасный. Каждый вечер перед сном я вспоминала все углы, уже обысканные мною за день, и составляла план на следующий день. Поскольку большая часть дня бездарно уходила на детский сад, поиски в двухкомнатной квартире заняли неделю. Пакет был спрятан в пианино, в первой нише сзади и слева, если стоять к нему лицом. Победа! А они думали, что не найду. Ха-ха-ха! Я взяла одну, самую крупную, долго держала ее во рту, не расхрумкивая, наслаждаясь и раздуваясь от гордости одновременно. Поделиться этим чувством было не с кем. Больше двух шариков в день я не брала, это точно. Даже и в мыслях моих не было, что брат тоже нашел. Он, наверное, брал по три. За несколько дней до праздника стало очевидно: в пакете совсем мало клюквы в сахаре. И в этот момент мы — я и брат — сошлись у пианино с очевидными намерениями. Вытащив пакет и сообразив, что влетит уже точно, решили все поделить и доесть. Вот эти последние шарики были маленькими и очень кислыми: будущий ремень уже маячил не за горами.

Прошли годы. У меня родилась дочь.

Москва середины восьмидесятых.

От работы до дома ехать было около часа, сразу в детский сад за дочкой и уж тогда домой. Откуда ни возьмись появилась клюква в сахаре в маленьких картонных коробках, в ларьке на троллейбусной остановке у работы. Вспомнив детство, я купила коробку, чтобы угостить дочь. Однако попытка провалилась с треском. К моменту подхода к детсаду в коробке не осталось ничего.

На следующий день я дала себе слово: если возьму хоть один шарик, то я не мать, а ехидна. Оказалось, я — ехидна. Через несколько дней я научилась покупать две коробки: одну съедала по дороге в детсад, другую — вместе с дочерью по дороге домой.

…В преддверии Нового года я вспоминаю этот вкус.

Когда захлестывает через край и ремешок часов мешает, во рту становится сладко и кисло, и в глазах — песок.