Боец с позывным «Москва»: Мы идем во имя Родины. Не за нее и не за ней, а во имя нее

ВСУ чаще стали наносить удары FPV-дронами по гражданской инфраструктуре и мирным жителям в прифронтовых городах Луганской Народной Республики, таких как Сватово, Кременная и Лисичанск. Защищать наши рубежи отправляются подготовленные бойцы. Один из них — Никита с позывным «Москва» — рассказал «Вечерней Москве» о буднях за «ленточкой», о времени, проведенном на гражданке, о том, чем он вдохновляется и что считает самым важным.

Панельная многоэтажка, окрашенная в бело-розовые тона. Рядом клумбы, узкие тротуары, по которым носятся дети на самокатах и велосипедах. Шумят кроны деревьев. С нашим фотокором Натальей Феоктистовой идем в гости к ветерану боевых действий Никите с позывным «Москва». Он ненадолго вернулся домой после трех месяцев на передовой. Повод самый лучший: в семье случилось прибавление. С утра отвозил супругу в роддом, а в обед уже сидит с нами за одним столом, признаваясь, что счастлив — во второй раз стал отцом. Жена родила дочку, а Никита, немного уставший, с первыми серебристыми нитями на висках, радуется и рассказывает, как назвали малышку.

В соседней комнате играет его старшая дочка. Около ее ног крутится трехцветная кошка Вафелька. Увидев новых людей, юркнула под диван. Выходить не захотела. Все-таки чужие в доме.

— Хотя как чужие? — говорит Никита, провожая нас на кухню и заваривая крепкий черный кофе. — Мы с вами столько времени на связи. Уже почти как родные люди!

Стратегия и тактика

С Никитой, у которого несколько лет назад с легкой подачи одного из командиров появился позывной «Москва», мы познакомились на ВДНХ, на Международной выставке «Россия». Тогда бойцов, недавно вернувшихся из-за «ленточки», позвали поучаствовать в патриотическом форуме. Никита — парень отзывчивый, согласился сразу. Выступал, показывал военные машины, был в камуфляже, на котором звенели первые медали. Сейчас их стало больше.

Узнав, что у парня такой звучный позывной, пройти мимо мы не смогли. А теперь, спустя почти пять месяцев, сидим у него на кухне. На столе — скатерть в цветочек, ваза с абрикосами и черешней, карамельки россыпью. Мы говорим о ходе специальной военной операции, о чувствах, об ударах. О людях.

— Сейчас у меня два направления — Сватово и Кременная. Обстрелы идут каждый день. По мне как-то прилетело полпакета «Града». Помните, я вам писал, что местами «град»? В тот день их артиллерия отработала по нашим парням. Осколки собрали — на память. Упали в десяти метрах от нас, — начинает разговор по делу Никита. — Спустя время стали отмечать, что украинцы стали активнее использовать РСЗО «Вампир». Видно, что свои ракеты у них заканчиваются. В Сватове, позицию у которого мы занимали не один месяц, находились крупные склады вооружения. Когда ВСУ отходили, подорвали свои же запасы. На местах мы находили пороховые стартовые двигатели.

— Находок много? — пытаюсь немного прийти в себя от его спокойного, ровного, даже какого-то будничного голоса, которым Никита рассказывает, как он и его товарищи были на волосок от гибели.

— Случаются. Когда сбивали беспилотники противника, пару таких трофеев привезли с собой. Один уже хранится в небольшом региональном музее, — боец с позывным «Москва» открывает фотогалерею в телефоне, показывает снимки «мозгов» — электронную начинку вражеского беспилотника, сбитого нашими парнями. БПЛА тогда цели не достиг, сваливаясь, попал в борт российского КамАЗа. Еще немного, и было бы с дюжину «двухсотых». Но повредило только машину.

— Часто беспилотники летают над вами? — уточняю у Никиты.

— В тех краях я с 2016 года. Уходил добровольцем на границу, помогать новым территориям. Видел уже тогда, как беспилотники кружили. Было не по себе, в голове постоянно проносились мысли: а не сбросит ли чего? Но те дроны вели в основном фотосъемку, передавали, что на местности. Сейчас БПЛА могут нести на себе заряды, — отвечает он, замечая, что конфликт выходит на новый технологический уровень.

Добавляет, что нашим ребятам нужно больше учиться стрелять по таким мишеням, чтобы эффективнее сбивать боевые дроны.

Никита посоветовался со старшими в своем подразделении, те решили чаще водить бойцов на полигон, отрабатывать меткость, тактику боя с беспилотниками.

— А людей с вами много рядом? — пробую уточнить.

— Ну, как много? Хватает. И не хватает одновременно. Нормально в общем. — Выдавать такие данные бойцам нельзя. — Как я себе вижу, главенствующую роль в нишах театра боевых действий должны сейчас занимать артиллерия и РЭБ (радиоэлектронная борьба. — «ВМ»). Роботизированной техники должно стать больше. Причем не только в воздухе, но и на земле. Нужны те же дистанционно управляемые турели. Чем больше средств, которыми можно управлять на расстоянии, тем меньше жертв. Время бросаться грудью на амбразуру прошло. Враг стал хитрее, и мы должны быть на много шагов впереди него. По ту сторону они тоже следят за новшествами, стараются их применять. Те же фотоловушки, которые помогают мониторить ситуацию на местности, следить за нашими передвижениями.

— И все равно встает вопрос о наборе молодых кадров, которые с техникой больше на «ты», их грамотной подготовке, — продолжаю беседу с «Москвой».

— Да, да! И я лично знаю молодых офицеров, которые стараются как можно больше внедрять роботизированной техники на поле боя. Она очень нужна, — стремится закрепить мысль о технической стороне боевого противостояния Никита.

Одна команда

Перед встречей с нами Никита сложил на столе военный билет, два порядковых номера, когда еще был в составе ЧВК «Факел», удостоверения, награды за участие в специальной военной операции. Одна из новых — нагрудный знак с летучей мышью. Это особый знак для разведчиков, которые действуют бесшумно, как летучие мыши в воздухе.

— Когда идете на своем направлении, что видите вокруг? — мы пересматриваем еще одну серию фотографий, на которых бойцы в маскхалатах вернулись к своим блиндажам.

— Степи и лесополосу, — отвечает Никита.

— И вся эта местность заминирована? — спрашиваю я, вспоминая наш весенний разговор с товарищем Никиты. Тогда совсем юный боец с позывным «Мага» получил медаль за успешное разминирование лесополосы.

— Это принцип любого военного конфликта: заминировать все вокруг. Минно-взрывное дело — одно из базовых и в то же время самых пакостных. Наступил — все. Минус боевая единица. А ведь каждая на особом счету. Каким бы человек ни был, его потеря — это трагедия, — констатирует «Москва».

— Кто идет рядом, когда отправляетесь в разведку?

— Братья, — ни на секунду не задумываясь отвечает Никита. — Братья по оружию. Они больше, чем друзья. Еще в Евангелии сказано: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Пронесенное через века, оно не меняет смысла и сейчас. Брат по оружию — тот, на кого можешь положиться как на родного. Товарищ не предаст. Он просто четко знает, что его предательство повлечет гибель остальных.

— Что объединяет братьев по оружию: страх, сопричастность, общее дело? — пытаюсь узнать у Никиты о чувствах, которые испытывают те, у кого под ногами на каждом шагу могут оказаться мины.

— Все, и даже больше. Мы идем во имя Родины. Не за нее и не за ней, а во имя нее, — делает акцент участник специальной военной операции. — Россия для меня в любом конфликте — добрая сторона. Мы не начинаем войны, мы их всегда заканчиваем. Мы думали, что СВО начнется даже раньше...

Летучая мышь на груди

Никита две недели проведет с родными. Надеялся, что удастся больше, однако парень нужен на передовой, в технической роте. Сейчас, на гражданке, его мысли заняты привычными хлопотами: погулять со старшей дочкой, купить продукты домой, встретить из роддома жену с новорожденной дочкой... А ведь недавно враг к нему подходил совсем близко.

— Смотришь в оптический прицел, а до противника 600 метров. Или 150, — участник СВО пытается описать того, кто находится на той стороне, говорит с сожалением, — младшие братья с Украины вдруг предали старшего брата, Россию, решили отколоться. Оружием, поддержкой Запада. Это как в семье: когда один ребенок пытается привлечь к себе внимание, начинает вредничать, даже пакостничать, а потом кричать, угрожать, делать более страшные вещи. Как поступят родители? Конечно, накажут. Нельзя предавать бесконечно. Вспомним историю. В 1708 году, во время Великой Северной войны, Мазепа разорвал связи с царем Петром I и перешел на сторону его врага — шведского короля Карла XII. Чем закончилось? В том числе расколом среди людей. А людей нужно защищать. Мирные жители не должны страдать от ошибок политиков.

— С годами поменялось отношение к мирным жителям, страдающим от атак ВСУ? — в первом интервью «ВМ» Никита с позывным «Москва» рассказывал, что отправиться добровольцем его сподвиг ролик, в котором маленькая девочка просит русских защитить ее семью.

— Стали роднее, — отвечает мой собеседник. — Готов наше население на новых территориях отстаивать. Это вопрос внутреннего ощущения и патриотизма, понимания семьи.

— А что для вас семья?

— Вся Россия, — не задумываясь отвечает Никита. — У меня даже жена как-то обиделась, когда я ответил ей на такой же вопрос. Мол, почему не она на первом месте? Объяснил, что Родина — это люди, вся страна, которую я люблю. Говорю: «Это все — большая Россия, а ты — маленькая Россия, но и тебя, и страну, я очень люблю». Знаете, как у Сергея Есенина:

Но люблю тебя, родина кроткая!

А за что — разгадать не могу.

Весела твоя радость короткая

С громкой песней весной на лугу.

Это, по-моему, одни из самых достойных слов о Родине.

— А Родина там меняется? Представляется более героической? — интересуюсь у Никиты.

— Родина тут и там — одна. Во мне сидит одно объединяющее начало: мы — русские, мы вместе делаем все возможное, чтобы наша страна процветала, — отвечает он. — Предателям, которые называют нас «русней», здесь не место. Это с их стороны нацизм. А с ним мы боролись и победили. Больше такого не надо.

Смех помогает

От философских вопросов переходим к бытовым. Все-таки у бойца набор вещей невелик. Но если поддерживать чистоту даже в блиндажах, то можно ходить хоть в тапочках. Человеческие условия должны быть созданы даже в «поле».

— На передовой и в блиндажах о чем с бойцами говорите? — спрашиваю у Никиты.

— Обсуждаем что угодно, только не боевые действия. Надоедает одно и то же. Серьезно, — Никита приподнимает правую бровь, видя некое недоверие на наших лицах. — Тут приезжаешь, спрашиваешь у друзей: «Как дела?» В ответ получаешь стандартное «все нормально» или «хорошо». А там, за «ленточкой», всплывают подробности. Мельчайшие: от походов в магазин до обсуждения того, как жена с соседями ладит. Бытовая рутина спасает. Ценность приобретают совсем другие вещи — что жив сам, товарищи рядом, а с близкими где-то там все в порядке. Можешь отдать все, что есть с собой: хоть пачку сигарет, хоть свой паек.

— А прошедший день, прилеты обсуждаете?

— Да, но стараемся начать со смеха. Он разряжает обстановку. А потом в шутливой форме пытаемся обсудить, что пошло не так, где промахнулись мы или они. Как ни крути, страшно бывает, но шутка способна снизить градус стресса. Помню, когда первый раз прилетело, смеялся долго, громко, дошел до слез. Командир тогда спросил, был ли это первый при мне прилет. Я просто кивнул. Сейчас шутки ровнее, не такие нервные. Отсмеешься, выдохнешь, перемелешь всю ситуацию, а потом товарища рядом спрашиваешь: «Ну что, как твоя жена?» И мы тут же становимся как милые и добрые пенсионеры, которые вышли из своего подъезда посидеть на лавочке и обсудить последние домашние новости, — вновь шутит Никита, и улыбка играет на его лице, в мелких складках в уголках его глаз.

— Кошмары после такого снятся?

— Нет. Мне по вечерам учиться еще приходилось. Так что времени на кошмары не оставалось, — чуть серьезнее отвечает он. — За годы там и вуз успел окончить.

— В блиндажах учились?

— Кто хочет, тот найдет возможность везде учиться, — с твердой уверенностью заявляет Никита. — Да и в целом: главное во всем — желание.

— А в чем еще должно оно быть?

— В желании помогать, — без тени сомнения говорит боец.

Вдруг подумалось о братьях наших меньших.

— Брошенных животных встречаете много?

— Бывает, и мы о них стараемся заботиться. У нас жили собаки, которых мы называли Бублик, Мина, Боря, Вовчик, Винтовка и Пуля. Есть и коты — лучшие мышеловы и верные пушистые друзья. Порой можно наблюдать картину: бородатый боец отдыхает, а рядом кошка примостилась. Мы четвероногих не обижаем, кормим тушенкой.

Заслышав о еде, Вафелька, преодолев страх, показывается из другой комнаты. Никита гладит кошку. В следующий раз боец обещает ей привезти компанию — белого щенка, которого приютили в прошлом месяце.

Совсем скоро Никите опять за «ленту».

В ТЕМУ

РСЗО «Вампир» (MLRS RM-70 Vampire) — реактивная система залпового огня. Боевая машина представляет собой систему из самоходной пусковой установки, ракетных снарядов, системы управления огнем, заряжающей машины. Стреляет как одиночными снарядами, так и залпом. К производству RM-70 Vampire имеет отношение чешская оборонная компания. На ее официальном сайте перечислены модели производимых установок. Среди РСЗО там же указана RM-70 Vampire 4D — наиболее усовершенствованный вариант. По сообщениям украинских СМИ и ВСУ, страна в рамках очередного пакета помощи от США в 2022 году получила партию классических RM-70 Vampire. Также встречаются упоминания и модели RM-70 Vampire 4D.

ВАЖНО

В ходе СВО появились свои роботизированные герои. Например, прекрасно себя зарекомендовавший российский «Ланцет», на счету которого сотни уничтоженных вражеских танков, самоходок, БМП, БТР, гаубиц и бронеавтомобилей. Этот дрон постоянно совершенствуется.

Операторы беспилотников в зоне спецоперации круглосуточно выполняют боевые задачи. Одни ведут разведку местоположения врага, вторые охраняют позиции своих соединений, третьи наносят удары дронами-камикадзе.

Бойцы признают необходимость не только в наличии воздушных БПЛА, но и специальных машинок, которые могут незаметно передвигаться по земле. Они должны управляться дистанционно, уметь нести на себе фото- и видеокамеры либо тротиловый заряд.