Пушкин у каждого — свой. Мой — живет где-то по соседству. Он не умер зимой 1837-го, но стал бестелесным, обретя таким образом ту абсолютную свободу передвижений, независимость и легкость, о которых так мечтал, пребывая в миру. Иногда его полупрозрачная тень, кажется мне, мелькает в толпе на Арбате — улице, где он был пронзительно счастлив. Так он напоминает о себе — вечно куда-то летящий, всем нужный, переведенный на двести с лишним языков, воспетый семью сотнями памятников.

Он может исчезнуть на время, но непременно вернется. Это же Пушкин! Александру Сергеевичу 6 июня — 225 лет. Но для меня он — наш современник, поскольку пушкинская строфа — живее всех живых, да и гениальное понимание Пушкиным жизни уже два века не устаревает. Не потеряли и толики актуальности ни созданные им описания человеческих черт, ни азбука чувств и страстей. Задолго до возникновения психологов как класса он чрезвычайно просто сформулировал непростые признаки любви («Без вас мне скучно,— я зеваю; / При вас мне грустно, — я терплю...») и описал томления и страдания влюбленной души так, что нет нужды искать для этого слова новые.

Фото: Анатолий Цымбалюк / Вечерняя Москва

Да и сплетничают о самом Александре Сергеевиче как о живом: любил — не любил, грешил — не грешил, как сочетал в себе идеи декабризма и явную государственность... 67-летний Гавриил Державин привстал на экзамене лицеистов, слушая голос кудрявого школяра, не потому, что был глуховат, а потому, что опытом мудрого царедворца и человека расслышал в нем ноты истинного, глубокого патриотизма. И далее все, что с Пушкиным происходило и что не происходило тоже, стало частью огромной национальной идеи длиной в два века. Только в России истинно русским и при этом вненациональным поэтом мог стать потомок холопа Ратши и африканца Абрама Петровича, блистательный талант, откровенный хулиган, вспыльчивый и распаляемый чувствами дамский угодник, умевший как дружить, так и расходиться с людьми, барин, гуляка, литературный мессия и даже философ — наш общий гений.

Нет, он не умер. Черная речка бежит, храня память о великой потере, которая непостижимым образом осталась с нами, вообще-то — людьми короткой памяти, но помнящими поэта так, будто знали его лично. Он всюду, начиная с маминого: «А уроки кто будет делать, Пушкин?» Им исцеляются. Им отвечают на вопросы. С ним можно и борщ варить — он знал толк в еде. Спасибо, что не оставили нас, Александр Сергеевич! С днем рождения!

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции