Спектакль «Нижинский. Гениальный идиот»: первый взгляд перед премьерой

Валерий Модестов

14 марта 2019 13:50 Развлечения

Фото с репетиций спектакля «Нижинский. Гениальный идиот» / Фото: Валерий Мясников / официальный Инстаграм Театра имени Евгения Вахтангова

На Симоновской сцене Театра Евгения Вахтангова состоялась премьера спектакля «Нижинский. Гениальный идиот» по тексту Ники Симоновой «Танец солнца», который стал своеобразным посвящением великому танцовщику и хореографу в год его 130-летия.

«Я хочу танцевать, рисовать, играть на рояле, писать стихи. Я хочу всех любить — вот цель моей жизни», — говорил о себе Нижинский.

Вопреки расхожему суждению, что «человек приходит в этот мир один и уходит из него один», Нижинский всегда был в окружении людей, отчего одиночество измученной души казалось ему особенно невыносимым.

В предпремьерном интервью режиссер Лейла Абу-Аль-Кашек сообщила, что в своем новом спектакле намерена рассказать не о «странной, трагической судьбе» Нижинского, а «о его творчестве».

Похвальное намерение. Однако между словом и делом — дистанция огромного размера.

На премьере вместо драматического портрета метущейся души «гения танца», его творческих исканий, побед и поражений, перед зрителем мелькали, как в калейдоскопе, различные моменты его жизненной биографии. А вот с обещанными «муками творчества» как-то не сложилось. Возможно, потому что не было самого героя – Вацлава Нижинского, который «нашел в танце ярчайшее выражение трагической дисгармонии, показав странное и удивительное сплетение звериного начала с человеческим, неживой и живой природы, древности и современности» (из театральной программки).

Мужественного танцовщика, каким его видели зрители и каким его считал хореограф Михаил Фокин, ставивший на него балеты, заменило субтильное травести (Аделина Гизатуллина), не имеющее отношение к балету.

Подобные пародийные трансформации уместны в комедиях и водевилях, но не в спектакле о трагической судьбе Художника, сыгравшего столь значительную роль в истории балетного театра. Фальшиво и нелепо выглядят в исполнении г-жи Гизатуллиной балетные па, позы и движения, особенно из «Фавна», «Призрака Розы», «Петрушки» и самой «Весны священной» — знаковых спектаклей в судьбе Вацлава Нижинского, в истории русского и мирового балета.

Интересно, написал ли бы великий Огюст Роден, увидев вместо получеловека-полузверя восточную красавицу в мужском парике, такие слова: «...ни в одной роли Нижинский не был так бесподобен и восхитителен, как в «Послеполуденном отдыхе фавна»… Он обладает красотой античных фресок и статуй; он — идеальная модель, по которой тоскует каждый художник и скульптор».

Думаю, режиссерский расчет на то, что «когда в этой роли выступает актриса, возникает эффект отстранения, появляется не конкретный человек, а яркий и ускользающий образ гения», сильно преувеличен. Вместо «ускользающего образа гения» на сцене представлен вполне конкретный персонаж с именем Вацлав, фамилией Нижинский, у которого есть жена Ромола де Пульски, кстати блестяще сыгранная талантливой Асей Домской. Голубоглазая блондинка Домской прекрасно понимает, что ни о какой любви нет и речи, что для Нижинского брак — это побег на волю, но надеется справиться со всеми трудностями во имя заманчивого звания «жены гения», которая всегда при нем.

Второй несомненной актерской удачей спектакля стал слуга Василия Дягилева в исполнении Олега Лопухова, артиста яркого дарования.

Есть у спектакля и другие достоинства: в целом удачный сценарий, образная символика (театральные костюмы, указывающие на балеты, в которых блистал Нижинский, сцены с зеркалами-лужами и с апельсином, любимым фруктом Вацлава, который выжимает в кулаке Дягилев…), достойное музыкальное оформление (Андрей Сергиевский), качественная запись музыки (Руслан Кнушевицкий).

Но для того, чтобы спектакль заиграл, нужен заглавный герой — драматически и танцевально одаренный, магнетически притягивающий как личность. С его появлением на сцене должен появиться и Танец, которому Нижинский был верен всю жизнь, даже погрузившись в бездну безумия.