Лед болота "Современной идиллии"

«Опус № 50» - сообщает программка юбилейный номер спектакля Мастерской Петра Фоменко, жанр которого создатели определили как фантасмагорию в 11 явлениях с прологом и антрактом и приурочили постановку к году литературы.
Впрочем, хлесткий и всегда актуальный текст Салтыкова-Щедрина в информационном поводе не нуждается, для него российская действительность – один сплошной информационный повод, неизменный с 1877 года. Именно тогда в «Отечественных записках» был впервые опубликован рассказ «Современная идиллия», выросший в итоге в роман – жесткий и честный портрет российского либерализма в частности и особого типа человека, которым движет страх, стыд и желание «погодить», - вообще.
До начала действия новая сцена закрыта вуалью, так напоминающей рыболовную сеть. За ней – пеньки и бликующая вода (сценограф –Мария Митрофанова). Туман полностью соответствует ремарке: «Действие происходит в Петербурге, во второй половине XIX века. На болоте идет суд над пескарем, вернее, пискарем (по Салтыкову-Щедрину). Именно этот эпизод, вынесенный далеко не из начала романа, становится своеобразным прологом спектакля Каменьковича про героев, которые так старательно не хотели в уху, что именно там и оказались.
Булькает вода, виляет хвостом пискарь, возмущаются судьи «ваши высокосковородия» - это все такой же спектакль, который поставили либералы, чья комната нависает над болотом и держится на таких же пеньках, торчащих из болота, одного на всех.
Во втором действии, сцена превратится с каток, на котором вставшие на путь благонамерия герои, либералы Я и Глумов (Михаил Крымов и Федор Малышев), будут выделывать ледовые па и выдавать замуж содержанку купца Фаиночку (Моника Санторо).
В обоих частях спектакля звучат песни Леонида Федорова и группы «АукцЫон» («Там-Дам» и вовсе стала лейтмотивом спектакля) и ходят движущие героями Страх и Стыд, воплощенные в образе жутковатого Горохового пальто, призрака без лица, одинаково уверенно себя чувствующего что на болоте, что на катке.
Все меньше свободы остается от эпизода к эпизоду в героях, все страшнее становится наблюдать за вчерашними либералами-вольнодумцами, уже начавшими «годить». Вот их комната, нависающая над сценой и закрытая полотном, на котором под разные явления спектакля проецируются цитаты вроде «Прасковья мне тетка, а правда – мать», «Свет да любовь», «В любви все равны». Сначала комната заставлена книгами, эпизод – и книг нет, вместо них болтаются обрывки обоев, а еще через какое-то время с правого края стены пустой комнаты свисают сосульки. И героям остается только бежать из ледяного болота-идиллии, в которую они угодили самостоятельно, контролируемые лишь Страхом да Гороховым пальто. А Каменьковичу вслед за Салтыковым-Щедриным остается только запротоколировать этот факт, не требующий разъяснений и «утешить» эпиграфом из Жуковского: «Спите! Бог не спит за вас!»

ПРЯМАЯ РЕЧЬ:
Евгений Каменькович, режиссер, художественный руководитель «Мастерской Петра Фоменко»
- Когда я перечитал «Современную идиллию», мне стало страшновато, потому что вообще ничего не изменилось, - говорит режиссер Евгений Каменькович. – Когда-то большое впечатление на меня произвел спектакль «Современника», «Балалайкин и К», сделанный по этому материалу, я смотрел его раз 12 (легендарная работа Георгия Товстоногова, поставленная по пьесе Сергея Михалкова, составленной из текстов «Современной идиллии» Салтыкова-Щедрина, - прим. «ВМ») . – Но мы работали не с инсценировкой Сергея Михалкова, а именно с прозой. На сцене будет 11 мужчин и Фаинушка, получится прекрасная фантасмагория, в которой будет и настоящее Гороховое пальто, и Стыд в роли действующего лица.