Приезд, как и отъезд, действительно был печален. Причиной этих событий послужили не только вольнолюбивые стихи Пушкина того периода, но также его роман с Елизаветой Воронцовой, женой генерал-губернатора графа Михаила Воронцова. Пушкин, находясь в ссылке в Одессе, служил в канцелярии чиновником, особо не утруждавшим себя служебными обязанностями... Да ещё и полуопальным. Эпиграмма на Воронцова стала последней каплей:

Полумилорд, полукупец,

Полумудрец, полуневежда,

Полуподлец, но есть надежда,

Что будет полным наконец.

При первой же возможности с соответствующими характеристиками Воронцов спровадил Пушкина из Одессы к его прямому начальнику - министру внутренних дел. После чего поэт и оказался в своем родовом Михайловском. Пушкин вернулся домой, уставший от скитаний и бедности, и дом обернулся для него ссылкой. Его отец имел бестактность принять на себя обязанности надзора над ссыльным сыном, это привело к ссоре и к отъезду из Михайловского отца, матери, брата и сёстры поэта. Пушкин остался в Михайловском один, в общества няни Арины Родионовны. Вяземский писал: «чтобы вынести её, надо быть "богатырём духовным", и я серьёзно опасался, что Пушкин сойдёт с ума или сопьётся". Но произошло иное, эти два года стали одними из самых плодотворных периодов поэта. Тогда были написаны 4 и 5 главы "Евгения Онегина", поэма "Цыгане", "Граф Нулин", наконец - "Борис Годунов", которого сам автор считал одним из лучших своих произведений, и, конечно же, большой цикл стихотворений, в частности, знаменитое "К***" ("Я помню чудное мгновенье...")

Стихотворение посвящено 24-летней Анне Петровне Керн, которая тогда приезжала в Тригорское к своей родственнице Прасковье Александровне Осиповой. Осипова была умной, прекрасно образованной женщиной из культурной дворянской семьи, владела иностранными языками (в библиотеку Тригорского попадали не только русские, но и европейские книжные новинки). Осипова имела троих сыновей, из которых старший, Алексей, сделался близким приятелем Пушкина. Алексей, студент Дерптского университета, приезжал домой со своим товарищем - молодым поэтом Н. М. Языковым. Ещё в начале ссылки Пушкин написал стихотворение "Разговор книгопродавца с поэтом", которое опубликовал в качестве предисловия к изданию первой главы "Евгения Онегина".

Внемлите истине полезной

Наш век - торгаш, в сей век железный

Без денег и свободы нет

...

Позвольте просто вам сказать.

Не продается вдохновенье,

Но можно рукопись продать.

Это была декларация права поэта на правдивое прозаическое отношение к жизни. 11 января 1825 года в Михайловское к Пушкину приезжал Пущин. Впоследствии он вспоминал: "Комната Александра была возле крыльца, с окном на двор, через которое он увидел меня, услышав колокольчик. Здесь же помещалась кровать его с пологом, письменный стол, шкаф с книгами и проч. Во всём поэтический беспорядок, везде разбросаны исписанные листы бумаги, всюду валялись обкусанные, обожженные кусочки перьев (он всегда с самого Лицея писал оглодками, которые едва можно было держать в пальцах). Вход к нему прямо из коридора; против его двери - дверь в комнату няни...". Свидание было недолгим, а разговор - жарким. Речь шла о тайном обществе и Пущин не скрыл от Пушкина своей к нему причастности. Именно тогда он привез Пушкину рукопись "Горя от ума" Александра Грибоедова. Вечером Пущин уехал. "Мы ещё чокнулись стаканами, но грустно пилось: как будто чувствовалось, что последний раз вместе пьем, и пьём на вечную разлуку!", - писал он. Пущину поэт посвятил такое своё известное стихотворение:

Мой первый друг, мой друг бесценный,

И я судьбу благословил,

Когда мой двор уединенный,

Печальным снегом занесенный,

Твой колокольчик огласил.

Молю святое провиденье,

Да голос мой душе твоей

Дарует тоже утешенье!

Да озарит он заточенье

Лучем лицейских ясных дней!

Пушкин узнал о восстании декабристов спустя три дня. Газеты скупо сообщали об арестах. В списках арестованных Пушкин читал имена друзей. В конце января в Варшаве был арестован Кюхельбекер. Собственное положение Пушкина было весьма сомнительно: он не знал, что и насколько известно правительству, и жил в тревожном ожидании. Тогда Жуковский писал ему: "Ты не в чем не замешан - это правда? Но в бумагах каждого из действовавших находятся стихи твои. Это худой способ подружиться с правительством".

В июле 1826 года лидеры декабристского восстания - Рылеев, Пестель, Муравьёв-Апостол, Бестужев-Рюмин и Каховский - были казнены, а более сотни причастных к восстанию сосланы в Сибирь. После получения этого ужасного известия, Пушкин писал Вяземскому: "Ещё таки я всё надеюсь на коронацию: повешенные повешены; но каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна". Его собственная участь была неизвестна. В ночь с 3 на 4 сентября 1826 года в Михайловское прискакал фельдъегерь с приказанием немедленно отправляться в Москву, где в это время находился в связи с коронацией Николай I., но сопровождение конвойного офицера было достаточно выразительным. Михайловская ссылка кончилась. Пушкин отправлялся в Москву на свидание с Николаем в Москву, с собой он увозил в бумажнике стихотворение "Пророк", хранящее следы его душевного потрясения, но кончающееся могучим призывом:

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей!

"Пушкину было очевидно, - писал Юрий Лотман, - что большая эпоха русской жизни, та эпоха, которую он знал, в которой вырос, деятели которой были ему понятны и знакомы, кончилась. Кончилось царствование Александра I - джентльмена и либерала, переступившего через кровь отца, много обещавшего, мало сделавшего, мечтательного друга Аракчеева, победителя Наполеона, русского царя, презиравшего Россию, меланхолического друга Карамзина и мстительного гонителя Пушкина. Кончился период богатырей 1812 года: Раевского, Ермолова, Витгенштейна, Милорадовича, время, когда еще жива была традиция Екатерины II - крупные должности занимают крупные личности. Кончилось время Тайного общества, время, когда гражданская твердость была в почёте, звание «карбонария» - лестным, а в обществе ценилась независимость мнений и поступков. Каким будет новое время, никто не знал. Что за человек Николай Павлович, не знала не только Россия, но и дворянское общество".

Книги